Процедура лишения родительских прав и помещения ребенка в детский дом неоднократно описана, хорошо известна усыновителям и тем, кто занимается устройством детей в семью. О чувствах детей, которых забирают из семьи, написано гораздо меньше, а ведь именно этот опыт сказывается затем на всей жизни ребенка из детского дома.

Решение об отобрании ребенка из семьи принимается органами опеки и милицией в тех случаях, когда, во-первых, социальное неблагополучие в семье носит хронический характер, и, во-вторых, существует непосредственная угроза жизни и здоровью ребенка. При этом с самим ребенком никто не обсуждает происходящего. То есть ребенок как бы является «объектом».

Очевидно, что мотив действий представителей органов опеки — защита ребенка и его прав. А что происходит с точки зрения ребенка? У ребенка была его жизнь, в которой, возможно, ему многое не нравилось, но, тем не менее, это был его привычный, «собственный» мир. Если родители не были крайне жестоки с ребенком и он не убегал из дома сам, то это означает, что отобрание происходит против воли ребенка .

С точки зрения ребенка: «виноват и наказан»

Попробуйте представить себе следующую ситуацию: вы — ребенок, живете с мамой, бабушкой, братом и сестрой в своей квартире. Вам не всегда хватает еды, игрушек, но вы привыкли, что спите с братом и сестрой на одном диване. К маме с бабушкой периодически приходят какие-то люди, с которыми они вместе шумят и пьют на кухне, у мамы часто меняется настроение, в зависимости от этого она может обнимать вас или внезапно раскричаться и даже побить. От нее часто пахнет спиртным, вы знаете этот запах, но он для вас неразрывно связан с матерью. В соседних с вашим дворах вы знаете все закоулки и все интересные места для игр, среди дворовых ребят у вас есть друзья и враги. Бабушка говорит, что осенью вы пойдете в школу, и там будет бесплатное питание, потому что у вас многодетная семья.

Однажды к вам в дом приходят две женщины, про одну из них мама говорит, что она из милиции. Они разговаривают с мамой на кухне на повышенных тонах, мама начинает ругаться и говорит: «Это мои дети. Это никого не касается! Не ваше дело! Как хочу, так и живу! Преступников лучше бы ловили, чего к нам пристали!» и т.д. Потом они с бабушкой обсуждают, что надо бы маме устроиться на работу, но нет ничего для нее подходящего.

В течение недели в доме нет пьяных компаний, бабушка прибралась в комнатах. Но еще через некоторое время все опять становится как прежде: мама не работает, домой приходят разные люди, с которыми она опять выпивает. Затем как-то раз вы слышите разговор между мамой и бабушкой, что пришла какая-то повестка. Мама сначала плачет, а вечером они с бабушкой сильно напиваются. Утром мама говорит: «Проспали, ну и наплевать!».

На следующий день утром раздается звонок в дверь. Полусонная мама на пороге ругается матом и пытается не впустить в квартиру пришедших, а бабушка говорит вам, чтобы вы собирались, что вы поедете в санаторий. Бабушка почему-то плачет, а в коридоре разгорается скандал, маму удерживают, потому что она пытается драться, ругается матом, что-то кричит про правительство, «сволочей из милиции» и т.д.

Вы не понимаете, что происходит, но таких ситуаций в вашей жизни еще не было, и вы чувствуете, что происходит что-то серьезное. Вас вместе с братом и сестрой выводят из квартиры незнакомые вам люди (их трое). Они говорят, чтобы вы не боялись, что вы поедете в санаторий, что там вам будет хорошо: вас будут кормить, у вас будет новая одежда и книжки. Вас сажают в машину, и вы куда-то едете.

Затем машина останавливается возле какого-то здания, уводят вашу сестру и говорят, что она тут останется, так как здесь живут маленькие дети до 3 лет. Вам это непонятно, но машина едет дальше. Машина долго едет, выезжает за город и останавливается возле какого-то забора. Ворота открываются, машина въезжает внутрь. Вы видите, что оказались на огороженной территории, вас со старшим братом выводят из машины. Вы входите в здание.

Люди, которые вас привезли, говорят взрослым, которые встречают вас в вестибюле, ваши имена и фамилии, подписывают какие-то бумаги, говорят вам, чтобы вы не боялись, и куда-то уходят. Новые взрослые куда-то вас ведут, в помещении с кафельными стенами и полом вас раздевают, забирают вашу одежду, говоря, что «эту грязь невозможно отстирать и вам дадут другое».

Потом говорят про каких-то насекомых и стригут вас налысо. Потом вас ведут мыться, и первый раз в жизни вы моетесь чем-то колючим, что дерет вам кожу, мыло щиплет глаза, и вы плачете. Кто-то вытирает вам лицо жестким вафельным полотенцем. Вам дают новые вещи и говорят, чтобы вы их одели. Вы не хотите, так как это не ваша одежда, но вам говорят, что вашей одежды больше нет, что она вся сгнила от грязи и ее выкинули, и у вас теперь новая одежда — гораздо лучше старой. Вы одеваете пахнущую чем-то чужим и непривычную одежду.

Вас ведут по коридору, брату говорят, что его отведут в группу для старших детей, и вы теряете его из вида. Вас приводят в большую комнату, где стоит много кроватей. Вам показывают ваше место, говорят, что тумбочку вы будете делить с каким-то другим ребенком, что все дети сейчас на прогулке, но скоро они придут, и вы будете обедать вместе с ними. Вас оставляют в одиночестве в этой комнате, вы садитесь на кровать и ждете...

Что означает для ребенка расставание с семьей

Какие чувства возникают при чтении этого текста и ощущении себя в роли ребенка в такой ситуации?

Какие появляются мысли, ощущения?

Каково это — такой отъезд из дома с незнакомыми людьми неизвестно куда?

Каково оказаться в незнакомом месте в полной неизвестности — что будет дальше? Разлучиться по очереди со всеми близкими и не знать, где они и будет ли возможность увидеть их когда-либо еще?

Лишиться всех своих вещей, включая нижнее белье, и волос?

Чего хотелось бы в такой ситуации от окружающих взрослых?

Если уж такой переезд необходим, как бы хотелось, чтобы он происходил?

Что бы хотелось знать про своих близких? Важна ли была бы возможность видеться с ними время от времени?

Очень часто люди не дают себе труда задуматься о том, что означает для ребенка расставание с семьей. «Ну, живет ребенок в детском доме — так у него жизнь сложилась, и нечего драматизировать ситуацию». Тем не менее для ребенка эта ситуация очень драматична. Первый шаг, который взрослые обязаны сделать, когда действительно интересуются жизнью ребенка, — признать его чувства в этой ситуации и то, что подобного рода событие не может пройти бесследно, потому что, по сути, является для ребенка крушением его мира.

Разлуку с семьей ребенок расценивает как отверждение («родители позволили этому произойти»), и результатом становятся негативные представления о себе и о людях. «Я никому не нужен», «Я — плохой ребенок, меня нельзя любить», «На взрослых нельзя рассчитывать, они бросят тебя в любой момент», — это убеждения, к которым в большинстве своем приходят дети, покинутые своими родителями.

Один мальчик, попавший в детский дом, говорил о себе: «Я — лишенный родительских прав». Это высказывание очень верно отражает суть происходящего: ребенок — жертва обстоятельств, но в результате он теряет больше всех. Семью, близких людей, дом, личную свободу. Это приносит боль и воспринимается как наказание. Любое наказание бывает за что-то, и единственное объяснение, которое могут найти дети в такой ситуации, — это то, что они «плохие».

Безвыходность ситуации в том, что представления о себе в значительной степени определяют поведение человека. Представление о себе как о «плохом», боль от переживаемой жизненной катастрофы, обилие агрессивных поведенческих моделей в жизненном опыте (семья, социальное окружение) приводят к тому, что рано или поздно такие дети становятся социальными деструкторами.

Чтобы прервать этот «фатальный круг неблагополучия» и действительно помочь ребенку, необходимо работать и с его переживаниями в связи с утратой семьи, и с травматическим жизненным опытом, прорабатывать его актуальные жизненные проблемы, находя альтернативные модели поведения. Дать возможность успешной социальной самореализации и помочь в формировании мотивов для нее. Отдельная задача в работе с ребенком — формирование позитивной модели будущего, навык постановки целей и их достижения. Все это сложная, трудоемкая и кропотливая работа, требующая участия большого количества людей и системного подхода. Но без нее ребенок не получит «второго шанса» в своей жизни.

Мария Капилина (Пичугина)
Татьяна Панюшева

Купить эту книгу

Комментировать статью "Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка"

(Взять ребенка из детдома). Бессмысленная жизнь. О моей семье: мне 43 года, есть некоторые проблемы со здоровьем (гипертония, заболевание щитовидной железы, опухоль гипофиза мозга), но в целом я полна сил, энергии и во мне много нерастраченной...

Обсуждение

Согласна с советами про собаку. и позитив и забот куча и занятий в свободное время масса!

Имхо, брать ребенка в такой ситуации просто безответственно. Вы описали нехилый такой ряд заболеваний. Хотя я и не понимаю, как может быть много энергии у человека, у которого " гипертония, заболевание щитовидной железы, опухоль гипофиза мозга".
Надо бы понимать, что ребенок - это не решение ваших проблем (Ваших, Вашего мужа). Ребенок - это 100% новые проблемы. А уж будет ли при этом радость от чужого ребенка никто не знает. Я считаю, что свой-родной дает силы в том числе благодаря биологической связи, начинаешь преодолевать то, о чем и помыслить не мог. А вот чтобы брать неродных биологически детей нужно быть очень особенными людьми.
Безответственность мужа налицо опять же. В парки да в цирки ходить собрался, мечтатель.
И кстати мне очень и очень странно всегда (не первый раз) слышать, что, принимая решение родить или взять после 40 ребенка, мнение взрослых (и вообще детей) не учитывается.
Я бы искала другие методы преодоления КСВ, хандры, запоздалых материнских и отцовских инстинктов и так далее. А ребенка как таблеточку не рассматривала бы.

Раздел: Детские дома (соседи дети сироты). Дети -сироты, получившие бесплатное жилье, превратили в кошмар жизнь своих соседей в новостройках. Хочется, как тот депутат, воскликнуть в восторге от самого себя: Каждому ребёнку приёмную семью! Детдома Закрыть!

Обсуждение

Ну что ж, хорошая новость. Значит, жильё детям-сиротам всё-таки выделяют.)

вот у нас дебиёты дали целый дом детдомовцам. Теперь разгребают.

После этого решили лучше по паре квартир в новостройках выделять, чем целиком подъезд или дом.

Раздел: Детские дома (куда должны передовать личное дело детей сирот после училеща). Жизнь детей -сирот после выпуска из ДД. После вчерашнего телефонного разговора со знакомой воспитанницей детского дома задумалась. Девочке 15 лет, закончила 9-ый класс.

Обсуждение

По последней работе по профориентированию. Посетили несколько школ-интернатов. Дети уже там,в департаменте расписаны по пту. В лучшем случае-в самое ближайшее к месту прописки,а так по плану. 2 налево,три направо.

Первый момент: принципиально, девочка выпускница обычного или коррекционного детского дома. Если 9 классов коррекционного - поступить в колледж ребенку практически нереально: их, действительно оптом засовают в ПТУ, и то - не все ПТУ стремятся брать коррекционных. Да и в аттестате за 9 класс у них нет химии, физики и т.д. - коррекционные дети эти предметы не проходят. А в колледже нужны.
Если девочка окончила общеобразовательное учреждение, то, если у вас есть желание и возможности, можете сами попробовать определить ее в другой колледж(с общежитием).
Это не невозможно. Но весьма хлопотно.
Мы хотели трех девочек из региона перетащить на учебу в Москву. Просили соцпедагогов оставить хотя бы копии документов, чтобы мы сами смогли их подать в Москве. Но детей распихали по разным учебным заведениям области и даже не оставили нам копий документов для поступления. В итоге, мы забирали со всех мест будущей учебы копии, сами фотографировали девчонок, сами возили детей на собеседования, сами, в дальнейшем, и оригиналы документов забирали из разных мест и перевозили их в Москву. Детдом был не сильно в восторге. На нашей стороне, правда, была завуч. Потому и детей нам спокойно отдавали, когда мы их возили в столицу.
В итоге дети учатся в Москве и по другим профессиям, чем для них выбрал детский дом. Хотя времени это заняло изрядно)

За год до того привозили поступать в вуз мальчишек. Но тут нам сразу оригиналы документов на руки дали. Но все поездки-договоренности-экзамены и прочее - тоже исключительно нашими силами.

Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в школе приемных родителей. Раздел: Опека (хочу вернуть приемного ребенка). Приемная дочь рушит нашу жизнь.

Обсуждение

Моей дочери 4. Точное описание ее. Только у нас нет младших детей. Когда младше была - было хуже. Несмотря ни в а что - это наша обожаемая дочь! Автор - вы исчадие ада. Даже не потому что не любите ребёнка и хотите вернуть,потому что вы ее взяли, чтобы случать и портить ей жизнь. Зачем брали? Хотели играть в добрею тетеньку? Хотели спасти мир? Сделать добро? Так вот, надо было выключить в голове псивдогуманизм и ответить себе честно на все вопросы!

Психология это наука,но и так видно у вас нет любви к этому ребенку. Вас больше волнует общественное мнение,а не внутреннее состояние девочки. Ответьте себе честно,зачем вы ее удочерили? Если сами родитьеще хотите. Девочку надо вернуть сейчас,дальше будет хуже для нее,потому как она лишняя в вашей семье. Мне очень жаль. Надо подумать перед усыновлением детей,тем более если есть свои родные кровные. Для вас она солнышком никогда не станет. Вы свои комплексы и проблемы вымещает на ней. У нас есть пример девочки в семье,выросла замечательным солнцем для всей семьи,а почему?? Да потому что её хотели и любили. Вот вам ответ психолога. Не надо и тратиться. Будьте счастливы.

25.10.2018 08:59:28, Людмила Мила

жизнь в детдоме. Юридические и правовые аспекты. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи воспоминания о жизне в детском доме. Начала читать, думала, что речь идет о послевоенных годах, а оказывается весь этот ужас происходил...

Обсуждение

Не изменилось. Только теперь вместо довоенных курточек одеваются в заграничные обноски second hand (из которых воспитатели сначала выбирают себе, что получше.) Я могла бы нагрузить конфу другими подробностями, да зачем...
Вопрос тут был насчет усыновленных подростков - не знаю, подходим мы под категорию или нет - Денису было 12 на момент усыновления, сейчас 15, то есть для него никакой тайны усыновления не существует. Ну что могу сказать... трудно. Очень трудно. Я была готова к трудностям, но одно дело читать про них в книге, а другое - жить с ними. Да еще он у меня Дракон, с восточным темпераментом. Чуть что - аж пар из ушей идет. Но и прогресс очень большой. Самый большой стресс - учеба, отчасти из-за сильной запущенности, отчасти из-за языковых трудностей.

Спасибо, что вытащили статью Саши Гезалова на конфу,я побоялся это делать, потом забыл.
К сожалению и сейчас этого полно. Есть такой город Дзержинск, там есть коррекционный ДД, относительно современный, но бедный и злой из него постоянно бегут дети. В сетябре на 1м канале начнётся цикла передач "Путёвка в жизнь" первой должна быть передача "беспризорные" там будет сюжет и ребёнок беглец, живущий на свалке. Правда не уверен, что именно эта передача дойдёт до эфира т.к. она закончилась фиаско, журналисты планировали, что ребёнка все кинутся спасать и явят чудо - решат его судьбу, но получилось иначе.

Сексуальная тема для воспитанника детского дома особа важна, так зачастую бывает, закрыта для обсуждения, что лишает полноценной картины восприятия мира. Для того чтобы тема была ясна и понятна проведу ее через личный опыт.

Как писала ранее, к сожалению, мой опыт познавания различий между девочками и мальчиками несколько усложнился, так как подвергалась сексуальному насилию со стороны двоюродного брата с 7-ми до 10-ти лет. Что говорить это сильно озлобило, всего боялась, была наполнена ненавистью от макушки и до пяток. Сейчас у меня растет прелестная девочка-дочка того же возраста, и если бы не муж, который постоянно «снимает» мою боль, я была бы настолько тревожной мамой, что наверно боялась бы и букашки ползущей в сторону дочери. Дочь уже лет с шести заявила, что мальчики от девочек отличаются «колбаской», и тут для меня прозвенел колокольчик, что пора объяснять, различия и объяснять поведение. В этом возрасте я жила еще со своей мамой, но она была вечно пьяна или отсутствовала и в большинстве случаев, мои вопросы о мальчиках оставались без ответа. Никто не мог объяснить мне как мальчик должен обращаться к девочке, как общаться, как делать так, чтобы мальчики тебя защищали и пр.; никто не мог ответить на вопросы по плохому отношению, непониманию, отвержению, унижению и как себя защитить в этом случае и пр. Помню, когда произошел «первый раз» в 7 лет, мне некому было рассказать, хотелось кричать об этом, всем своим поведением показывала, что со мной что-то не так, но никто не видел. Единственное, не знаю.. может это чудо.. но я чувствовала невинность своей души, это помогало смотреть мне с верой в хорошее будущее.

В 10 лет меня и мою сестру забрали в приют. Первая ночь в изоляторе запомнилась в деталях. После «приемных процедур» мы легли спать, с нами поселили еще девушку и юношу, так этот юноша всю ночь предлагал девушке обогреть ее постель, от его настойчивых предложений, не могли уснуть ни я, ни сестренка, ни эта бедная девушка. В приюте было проще жить, чем в детском доме, так как дети приходят и уходят, и не успеваешь узнать их, но даже при таком потоке, запросы на «взрослую жизнь» были явно заметны.

До 14 лет была «молчуном», лишь по счастливой случайности нашему психологу удалось меня разговорить, после чего она отправила к психиатру, что восприняла как предательство и конечно показала психиатру, что у меня все замечательно. Смотрела вокруг.. видела, но не чувствовала, ощущение жизни - как в игре, как будто ты просто управляешь телом. Секс был вокруг. Воспитанники спали друг с другом, иногда даже забывая, кто с кем и в какой очередности. Это могло быть изнасилование, либо добровольно, если не соглашаешься - тебя бьют, унижают. Многие воспитатели видели, что происходит, но не реагировали. Только сейчас поняла, что жила в дд на интуитивном уровне. Стыдно сказать, но как было, так было. Для того чтобы не трогали, приходилось заведомо унижать себя настолько, чтобы противно было даже притронуться (это была общепринятая практика). Как пример, что делала я: одевала три лифчика, и когда трогали, обнаружив такое, насмехались, в общем - то «груша» для битья появлялась для повышения собственной самооценки унижающего. Второе, что действовало стопроцентно, это накладка в менструальные или не менструальные дни несколько гигиенических прокладок, да так старалась делать, чтоб «попахивало» и на нижнюю часть своего тела «навешивала» пару - тройку кофт, что полностью отбивало желание зажать в углу или запереть в душевой для того, чтобы совершить половой акт или залезть в трусики. Ну а третье, это конечно побег из детского дома. Меня вылавливали несколько раз. Ощущение себя как личности было очень плохим, чувствовала постоянное насилие над своим сознанием, но зато тело было в сохранности.

В нашем детском доме были работники - мужчины, и они постоянно испытывали интерес к взрослым девочкам. Будь - то кочегар, сантехник или заведующий хозяйственными делами. Если сантехника и кочегара удавалось избегать, то заведующего хозяйством - нет. Он постоянно лапал девчонок за попы, грудь, обжимал...фу.. а кого-то и не стеснялся «пробовать». Мне повезло, обошлось троганием и обжиманием и ему было все равно, что я против подобных манипуляций. Сейчас этот человек живет и здравствует.

Были и особо тяжелые ситуации. Наши мальчики, причем было не важно, и то, что росли в одной группе с девочкой; затащили ее в старое здание и впятером изнасиловали. И что? Кто-нибудь узнал об этом??? Между собой мы знали, кто держал, в какой очередности был. Девочке было тяжело.. С парнями ничего не случилось; представляете, изнасиловали и соседней комнате спят. К сожалению, жизнь девочки не сложилась. Другую девочку изнасиловали 12 человек, но это были уже деревенские парни.. И опять никто не узнал! А девочка в итоге умерла.

Наши девочки беременели, делали аборты в 5-м классе, в 14 лет жили с мужчинами и никто вроде сделать ничего не мог, девочки ведь сбегают сами; нет девочек - нет проблем, ну живут, спят с кем попало, да разве это проблема? Лишь бы реальных проблем не доставляли.

Моя личная боль была в том, что кто угодно мог покуситься на мое тело, а как можно защитить себя? В определенный момент становится наплевать и начинаешь подниматься выше, расправлять плечи и прекращать «маскироваться» и показывать свою внутреннюю силу, агрессию и ненависть. Как инструмент защиты - был криминал. Приходилось бить стекла в дд, сбегать, материть воспитателей, напиваться до умату, гулять по ночам, драться; самый серьезный случай был когда «заметили» мою сестру. В тот момент, была уже в 11 классе, выпуск во взрослую жизнь вроде как. А моя сестренка приходит и говорит, что обидели ее... беру тарелку, иду на второй этаж, мальчик играет спокойно в теннис; я зла, внутренняя борьба против этой системы... и бью об голову обидчику; крови было много, как от разбитой головы, так и от конфликта. С тех пор нас никто не обижал.

В детском доме интерес к противоположному полу случается раньше, чем у домашних детей. И когда это происходит у детей в семьях, родители поясняют как правильно себя вести, дают советы, помогают разбираться в ситуациях, а в детдоме нет такого доверия к воспитателям. Обычно если девочка не ангелочек, ее уже на этом возрастном этапе воспринимали как даму легкого поведения и демонстрируют «соответственное отношение». «Накосячила»- это значит реакция воспитателей в трех вариантах: 1. Сделать вид как - будто ничего не произошло. 2. Орать: «Че, нагулялась? Кто потом тебя любить будет? Че творишь?» и прочее обвинительные слова, зачастую с употреблением матерных слов. 3. Уговаривать, чтобы больше так не делала. Все три варианта никогда положительного эффекта не давали, кроме как ответной реакции обматерить воспитателя или насмехаться над ним.

И это лишь маленькая толика того, что происходило. Нелегко было все 25 лет жить и не понимать, а как правильно жить, как? Из-за этого «выплывали» постоянно какие-либо проблемы связанные как со мной лично, так и с окружающим миром. Вопросы: как ощутить себя комфортно в своем теле? почувствовать его и понять какая я? что такое твой ребенок (какой он есть на самом деле, а не в промежутке «как выжить»), что такое отношения? какой может быть и должна быть семья? - и прочие вопросы оставались без ответа даже во взрослой жизни.

Для того чтобы изменить ситуацию и жить осознанно, приняла решение воспользоваться услугами психоаналитика, и работала с ним в течение полугода, в том числе проходила и телесно-ориентированную психотерапию. В терапии боль тела ушла, вспомнила и пережила весь тот багаж чувств, который накопила за 25 лет, ушла зажатость и напряженность. Конечно, не обошлось и без моих вложений - плотной работы над собой, плодом совместного труда стало ощущение легкости и желания жить счастливо, а также понимание того - как правильно.

Подводя итоги можно сказать, что нет ни одного воспитанника детского дома с непоруганным телом, к сожалению это факт, будь то девочка или мальчик, которого унижают, бьют и проявляют прочие акты насилия; - что является серьезным психологическим стрессом, который может иметь разнообразные формы проявления.

Спустя столько лет после выпуска, ситуация мало изменилась, так как бываю довольно часто в детдомах, становлюсь свидетелем все того же поведения детей и все того же безразличного отношения воспитателей. Проанализировав свой опыт и современные реалии, пришла к выводу, что проблему решить, не так уж и сложно, простые мероприятия позволят изменить окружение воспитанника и его ощущение в нем.

1. Не нанимать кого попало, а специально подготовленных людей, которые в курсе обо всей специфике предстоящей работы. Вариантов как подготовить людей много; в конце подготовки проводить контрольный срез и после этого уже решать, а сможет ли этот человек работать с подобной целевой аудиторией. Допустим, как прохождение ШПР по окончании которой дается заключение о возможности устройства ребенка в семью; так тут собственно также, необходим «допуск» к ребенку.

2. Раз в год проводить мероприятия направленные на повышение квалификации персонала детского дома, в том числе постоянные напоминания о том, как воспитывать мальчика и как воспитывать девочку; некоторые воспитатели не имеют представления, как воспитывать даже собственных детей. Вопросы внутреннего отношения к детям, адекватное восприятие их проблем, и вариации решения сложных ситуаций. Перед мероприятием учитывать запрос детей - проблемы, волнения, трудности, ну и, конечно же, воспитателей; а не придумывать: «О! Сегодня будем говорить о том, как на Руси жить хорошо», не имея представления, удовлетворяет ли эта тема интересы двух сторон.

3. Изменить вектор системы - система, направленная на ребенка. Создать новые технологии, в которых продумано как ребенок может ощущать себя безопасно в детском доме, он спокоен, что нет опасности. На его запросы и естественные потребности своевременно реагируют; речь идет о смене подхода в самой системе, с традиционного на семейно - ориентированный и соответственно обновление (дополнение) глоссария.

4. Обеспечить по возможности комфортную зарплату и приемлемые условия работы: график и уют, где живут дети. Один воспитатель не может работать неделями, у него своя семья, жизнь.

5. Важны и нарушения. Сейчас хорошая политика в полиции - сдал своего провинившегося коллегу, получи повышение. Думаю, что-то в этом направлении должно быть и в дд, тогда персонал будет бояться «косячить». При выявленном нарушении - увольнение, с решением кого привлечь для понесения ответственности, чтобы директор не покрывал «своих» в страхе за свое государственное кресло. Что касается ЧП в детском доме в отношении детей - разбирать детально созданной при дд экспертной комиссией, но опять же, все должно быть в интересах ребенка: что послужило причиной? как это произошло? что сделать для того, чтобы изменить ситуацию? т.е. убрать практику сразу в психушку или в места еще большей ограниченной свободы. Данные меры принимать только при явной надобности в этом.

6. Усилить работу специалистов, которые блюдят за внутренним миром ребенка. По своему опыту, мне больше помог психоаналитик с телесно-ориентированной психотерапией, чем обычный психолог, показывающий мне картинки с зайчиками и жучками. Так как у воспитанников поруганное тело, думаю, это направление будет иметь успех.

Еще много и много мыслей о том, как правильно устроить жизнь детей в детском доме, к сожалению, мало вериться что подобные учреждения у нас «кануть в лету»...

Специально для проекта «Успешные сироты РУ»

Беседовала Екатерина Люльчак

Ежегодно из детских домов России во взрослую жизнь, как в космос, выходят более 20 тысяч человек. Дальнейшая их судьба предельно понятно изложена языком прокурорской статистики: 40% в первые же годы попадают в тюрьму, еще 40% становятся бездомными, 10% кончают жизнь самоубийством. Оставшиеся 10% - это «условно успешные», то есть те, кто не доставляет особых хлопот государству. По-настоящему же успешных - доли процента. Принято считать, что единственный шанс, который дается выпускнику детдома, - это шанс на чудо. Но сами успешные детдомовцы уверены: пока мы будем подменять технологию мистикой, шансов у них не будет никаких

Хэппи-энд

Наталье Пигасовой 26 лет. Она сидит на диване в своей новой квартире. Нет, не той, которую ей в соответствии с законом предоставило государство: часть пищеблока в заброшенном деревенском детском саду. Наталья сидит в своей собственной квартире, купленной в новом доме на свои собственные деньги. Да, в кредит, да, в Раменском, да, час на электричке до Москвы, но эти 40 квадратных метров - результат собственных усилий.

Наташа не слышит моих вопросов, она как будто чем-то оглушена, она вылавливает из пространства нотки незнакомого ей до сих пор состояния и сдержанно улыбается, как Ума Турман. Девушка словно только что вернулась с долгой войны и все никак не может понять, как жить, когда никто в тебя не стреляет.

Это моя вторая встреча с Пигасовой. Первая состоялась семь лет назад в офисе компании, владелец которой, Андрей Захаров, в те времена помогал детским домам, причем не только деньгами, но и возможностями. Он взял на работу 19-летнюю выпускницу детдома из города Шуя Ивановской области, хотя на ее зарплату можно было бы нанять гораздо более опытного офис-менеджера. В первые же дни Наталья шокировала весь коллектив тем, что в свободное время не торчала в аське, а ходила по офису и протирала столы.

А если тебя все-таки уволят, ты в Шую вернешься? - спросил я ее семь лет назад.

Нет, не вернусь, - ответила Наталья. - Мне нравится в Москве. Здесь так тихо, спокойно.

Спокойно?!

Ну, в смысле никто тебя не знает и можешь стать такой, какой ты хочешь стать. А в Шуе все тебя знают такой, какая ты есть. Там тебе просто не дадут измениться.

Сегодня она работает бухгалтером в Московской теплосетевой компании и учится сразу в двух вузах: на социолога и экономиста. А семь лет назад Наталья первый раз в жизни увидела паркет - в комнате, которую нашла по объявлению: «Пожилые пенсионеры сдадут жилье одинокой девушке». На месте оказалось, что пенсионеры уехали на лето на дачу, а вместо них - пара молодых и здоровых «внуков». Это отлаженная схема по вовлечению в проституцию наив­ных провинциалок. И если бы Наталья пришла в эту комнату одна, ее судьба была бы предрешена. Но с ней были мурзики - люди, которые знают, что чудес не бывает.

Технология мурзика

Я хочу, чтобы вы запомнили одну вещь: вы здесь никому не нужны. Вы, такие замечательные, молодые - Лена, Веня, Катя, Наташа - не нужны в этом городе абсолютно никому. И я, Герман, такой большой и умный, тоже никому здесь не нужен, а если и нужен, то лишь потому, что я делаю то, что я делаю. Здесь, в Москве, вы будете кому-то нужны, только если будете что-то делать. Порхать над вами никто не станет, наше время стоит очень дорого. Так что подумайте, готовы ли вы принять такие правила. Если нет - мы вас посадим на машину и увезем туда, откуда привезли.

Это тоже было семь лет назад. Герман Пятов, лидер благотворительного движения «Мурзики», совершал душеспасительный наезд на первых участников его нового проекта по адаптации детдомовских выпускников к жизни в Москве. Герман еще не предполагал, что успешность стартующих распределится обратно пропорционально его ожиданиям. Самая умная, Катя Фадина, сойдет с дистанции в первые же дни и попросится обратно в Рыбинск. Веня Кочетков, к которому мы еще вернемся, подавал большие надежды, но подвела гордыня, и через два года он тоже вернулся в свою Шую. Серую мышку Наташу Пигасову мы уже знаем. Но больше всех на первых порах мучились с Леной Фоминой.

Мы взяли ее в свою фирму секретарем на ресепшн: телефон, бумаги, чай-кофе, встретить-проводить, - мучительно рассказывал мне в то время еще один мурзик Николай Сабинин. - Поначалу от нее стонал весь офис. Когда звонили клиенты, им казалось, что они попали в пельменно-блинную. И самое ужасное - она не хотела меняться. В какой-то момент мы уже отчаялись и стали искать ей замену. Но как только она это поняла, дело тут же сдвинулось с мертвой точки.

Через несколько лет Лена все-таки ушла из компании Сабинина, но уже сама - на повышение в другую фирму. С тех пор она стала небольшой начальницей, выучила анг­лийский, удачно вышла замуж, но знаться с мурзиками, а тем более общаться с журналистами не желает. Говорит, что хочет забыть, как страшный сон, свое детдомовское прошлое и все, что о нем напоминает.

Движение «Мурзики» возникло 10 лет назад как форма благотворительного туризма в уик-энд. Его основатель, пластический хирург Герман Пятов, однажды случайно оказался в детском доме № 72 города Рыбинска, где испытал моральный шок: серые от недостатка материнской любви лица детей, в столовой - меню из двух строчек и майонезные баночки, вместо стаканов». Германа торкнуло, он стал закупать оптом детскую одежду и по субботам развозить ее по детдомам в радиусе 300 километров от Москвы. Постепенно к нему начали прилипать такие же, как он, молодые обеспеченные люди, созревшие для умеренной социальной ответственности. В конце концов Герман превратился в диспетчера благих порывов московского среднего класса.

Я просто выстраивал логистические цепочки: собирал информацию о том, какие детдома в чем нуждаются, и находил, где эти товары можно дешевле всего купить оптом, - вспоминает Герман. - Новичкам я давал адреса и говорил: «Делайте все сами». С деньгами мы поначалу дела вообще не имели, главное - личное действие. Это вызывало доверие, и через несколько лет в наших рядах уже были сотни мурзиков - от рядовых офисных служащих до владельцев достаточно крупных компаний.

А почему мурзики?

Название родилось из эмоции. Это первое слово, которое пришло мне в голову, когда я увидел детдомовских детей. Уже потом мы подвели под эту эмоцию смысловую базу: мурзик - это и тот маленький человек, которому нужно помочь, и тот маленький человек, который может помочь.

За несколько лет мурзики развезли по десяткам интернатов тонны гуманитарной помощи. Но с каждым уик-эндом им все яснее становилось, что принципиально это ничего не меняет. Одетые, обутые и накормленные дети после выхода из детдома точно так же пополняли тюрьмы, улицы, панели. К тому же государство к середине нулевых худо-бедно научилось само обеспечивать свои учреждения.

И тогда Герман решил вкладываться не только в шмотки, но и в мозги. Мурзики начали налаживать в подшефных детдомах производство, устраивать на лето выездные трудовые лагеря, а потом возникла идея давать наиболее перспективным выпускникам шанс на карьеру в Москве. Схема проста: на первые полгода мурзики подыскивают выпускникам жилье, устраивают их на работу в принадлежащие им компании и смотрят, что получится. Главное условие - никаких поблажек, все должно быть как в жизни.

У них ведь у всех госпитальный синдром, - говорит Герман. - Они даже не знают, как кефир в магазине выглядит. В детдоме они жили хоть и не богато, но на всем готовом. И эту привычку - мне все должны! - чудовищно тяжело преодолеть. Хуже всего, когда к выпускнику прилипает какой-нибудь скучающий альтруист и начинает мазать ему ж… мармеладом: вот тебе чай, кофе, пиво, денежка. Мы вообще терпеть не можем альтруистов. Они работают не на результат, а на процесс. Из-за них мы уже потеряли нескольких перспективных ребят.

На старте московский проект «Мурзиков» вызвал бурную дискуссию в благотворительных кругах. Многие считали, что это безжалостный эксперимент над детской психикой: после искушения Москвой им уже не захочется в своем небольшом городке работать за копейки, и они обречены на деградацию. Но время показало, что эти опасения были напрасными. За семь лет через руки мурзиков прошли десятки детдомовских выпускников, сбежала из Москвы примерно половина, но из них лишь единицы исчезли из поля зрения. После жизни в столице многим у себя на родине легче делать карьеру: по крайней мере они уже понимают, что это такое.

Технология воспа

Детский дом в городе Шуе Ивановской области - это огромное серое здание с длинным коридором между двумя корпусами. Этот коридор - символ стандартной карьеры выпускника. Выходя из стен детского дома, он всю жизнь ищет такие же холодные казенные стены и, как правило, их находит.

Все наши ребята благополучно устраиваются в жизни. - Директор детдома Анатолий Макаров, человек с неприятными глазами разочаровавшегося в родине чекиста, выдает стандартную лживую фразу, тысячи раз повторенную им и его коллегами на всевозможных конференциях, педсоветах и выпускных вечерах.

Правда, в первые же минуты разговора выясняется, что «устроиться в жизни» - это значит поступить в ПТУ. Это единственный шанс, который предоставляет выпускнику детдома государство. Настолько единственный, что на интернатовском жаргоне выпускников называют «хабзайцами» - от слова «хабза», то есть ПТУ. В этих учреждениях они становятся для педагогов главным источником головной боли, а для однокурсников - физической. Но никакая, даже самая адская головная боль не заставит администрацию ПТУ или колледжа публично сказать про детдомовских что-нибудь плохое. Потому что для их третьесортного образовательного продукта детдом - главный поставщик учащихся, а значит - бюджетного финансирования.

Из детдома в ПТУ, из ПТУ в никуда - эта выстроенная на уровне любого районо цепочка делает бессмысленными любые усилия детдомовских педагогов взрастить в душах сирот хоть какие-то амбиции. Если вдруг завтра директор шуйского интерната сойдет с ума и начнет усиленно готовить своих подопечных к поступлению в вузы, его, скорее всего, вызовут в администрацию и скажут: «Ты чего творишь? Прекратить немедленно!»

В Ярославской области местная благотворительная организация «Друзья русских сирот» недавно провела на эту тему исследование, результаты которого оказались более чем предсказуемыми: 49% поступивших в профессиональные училища детдомовцев с первых же дней учебы не посещают занятия. Из них 8% - по той причине, что уже сидят в тюрьме, остальные просто не хотят. Свое поведение они резонно объясняют тем, что учеба в ПТУ - это не их выбор, за них его сделало государство, вот пусть оно и учится.

Но даже те, кто худо-бедно досиживает до конца учебы, выходят на так называемый местный рынок труда не научившись ничему. И тут государство наносит им последний удар - выдает накопившиеся за долгие годы алименты, которые все это время отчисляли им лишенные прав родители. Даже если те платили минималку, это все равно более 200 тысяч рублей. Какая после этого может быть карьера?

Училище, которое я закончил, каждый год выпускает 400 человек, - говорит бывший детдомовец Веня Кочетков. - Там примерно половина наших, и большинство даже не пытаются трудоустроиться. А если пэтэушник все-таки приходит на автобазу или в гараж, ему дают ведро и говорят: «Сбегай к завхозу, принеси клиренса». И большинство действительно бегут. После этого с ними тут же прощаются. Потому что клиренс - это не жидкость, а расстояние между самой низкой частью корпуса автомобиля и асфальтом.

Веню Кочеткова мы уже знаем - он из того самого первого мурзиковского призыва. История его успеха началась в 12 лет, когда в интернате сломался грузовик, а денег на ремонт у директора не было. Тогда Веня просто взял учебник по автомеханике, долго его читал, а потом поменял в кардане крестовину. Машина заработала.

Меня это так удивило, - говорит Веня. - Бац! - и что-то получилось. Я стал по вечерам машины у частников ремонтировать, а когда уже поступил в колледж, начал покупать старый автохлам, приводить его в порядок и продавать дороже. В принципе и в Шуе можно жить, но я решил все-таки поехать в Москву, потому что хотел расти выше.

Когда семь лет назад я впервые пообщался с Веней, то сначала подумал, что Герман меня разводит - подсунул мне мальчика из московской интеллигентной семьи. Поверить, что передо мной человек, который с трех лет жил в детдоме, было невозможно. Он хорошим русским языком излагал очень правильные жизненные установки, он поражал какой-то взрослой спокойной уверенностью в себе, он за несколько месяцев работы водителем в фирме одного из мурзиков зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. У меня не было на тот момент ни малейшего сомнения в том, что за судьбу Вени Кочеткова можно не волноваться.

Веню подвело типичное «заболевание» детдомовца: то, что на языке психологии называется «доминированием защитных форм поведения», а на человеческом - неумением конструктивно разрешать конфликты. Когда уже даже Герман перестал в нем сомневаться и отпустил в свободное плавание, Веня вдруг втихаря уволился, не справившись с элементарной проблемой: у него поменялся начальник - новый руководитель его невзлюбил и стал отлучать от работы, а обратиться за помощью к Герману Веня посчитал ниже своего достоинства.

Еще с полгода он потусовался в Москве - работал в «Макдоналдсе», - но потом вдруг вспомнил, что государство должно ему квартиру, и вернулся в Шую ее выбивать. Занимался этим три года, впал в депрессию, но добился лишь того, что его поставили в очередь без конца и начала. Наверное, этот приступ правдоискательства добил бы его окончательно, если бы не редкое для детдомовца качество: Веня в своей жизни не выпил ни капли алкоголя. Наконец он отчаялся поиметь что-то с государства, и как только плюнул на это дело, его жизнь снова наладилась.

Сейчас он работает на двух работах - водителем на шуйском рейсовом автобусе и помощником автоэлектрика. Недавно купил себе дом - старенький, хреновенький, но свой. С гордостью показывает мне прописку в паспорте. И говорит, что, когда о его поступке узнали бывшие детдомовские воспы (воспитатели), они только пальцем у виска покрутили: «Зачем?! Тебе ведь государство квартиру должно!»

Вот теперь, кажется, мы добрались до самого главного. До чуда. Самого обыкновенного.

Технология Матье

В интернат для трудных подростков, где царит атмосфера вечной войны между отмороженными детьми и осатаневшими взрослыми, приходит новый учитель пения - Клеман Матье. Невероятным напряжением педагогического таланта ему удается увлечь детей пением и организовать из них хор, который сам по себе становится мощным воспитательным инструментом. Это ставит под угрозу исповедуемую директором, мсье Рашеном, репрессивную систему управления. В результате Матье выгоняют с работы, хор распадается, но один из воспитанников, еще недавно считавшийся самым безнадежным, уговаривает свою мать забрать его из интерната, поступает в консерваторию и становится великим музыкантом.

Это краткое содержание французского фильма «Хористы». Он был снят шесть лет назад и за это время стал культовым для всех успешных детдомовских выпускников, с которыми я общался. И этот культ, пожалуй, единственное, что есть у них общего. А значит, здесь и надо копать.

Свой Клеман Матье был практически у всех знакомых мне успешных детдомовцев - учитель музыки, литературы, физкультуры, священник, неравнодушный ветеран войны из соседнего дома, выпускник интерната, которому удалось чего-то добиться в жизни, заводной благотворитель или даже спившийся, но не потерявший патриотического запала военный. Был свой Клеман Матье и в шуйском детдоме. Звали его Анатолий Анатольевич Голов. Он тоже был учителем музыки, но его никто не выгонял: он проработал 35 лет и в прошлом году умер. Практически все его ученики, кто впоследствии добился успеха, были с ним духовно близки. А кто не был близок - успеха не добился. Копаем дальше.

В России сейчас бум развития социальных технологий, история с «Мурзиками» лишь одна из многих. Вопрос «Что делать с выпускниками детских домов?» рождает тысячи ответов, сотни проектов и десятки попыток их осуществить. Социальный креатив бурлит в благотворительных организациях, государственном секторе, церковных кругах. «Напиши ребенку письмо», «Отведи сироту в церковь», «Возьми детдомовца на работу» - реабилитационных технологий как грязи, и их авторы, как правило, ненавидят друг друга, считая, что только они спасают детей, а остальные вредят делу. Про того же Германа Пятова его «конкуренты» рассказали мне гигабайты негатива, да и он сам выдал про других ничуть не меньше.

И все эти проекты вроде методически правильные, нужные и даже искренние, но большинство из них тонет в том, что на профессиональном жаргоне называется «благотворительный вампиризм». Это когда человек идет помогать не ради результата, а чтобы повысить собственную самооценку. В итоге основная часть усилий расходуется впустую или даже во вред. Как сказал мне один из бывших детдомовцев: «Иногда очень хочется надеть майку с надписью “На мне уже многие потоптались. Потопчись и ты”».

Если же смотреть на этот социальный ренессанс трезвым взглядом, то приходится признать: плохих социальных технологий нет. Каждая из них хороша ровно настолько, насколько при ее реализации действует «фактор Матье». Это супербанально, но это так: только человек, который заразит ребенка своим примером, может вытянуть его в мир успешных людей.

Этот «фактор Матье» вполне объясним с точки зрения психологии. Среди исследователей детдомовского синдрома очень популярна теория немецкого психотерапевта Гюнтера Аммона, основателя Берлинской школы динамической психиатрии. По мнению Аммона, всякий человек рождается с потенциалом так называемой конструктивной агрессивности, то есть со стремлением освоить и изменить окружающий мир. И этот инстинкт невозможно подавить ни в одном человеке без ущерба для его психического и даже физического здоровья. При нормальном развитии ребенка эта «агрессия» преобразуется в здоровое творческое начало. При дефектном воспитании она приобретает деструктивный характер.

Система современного детдомовского воспитания практически обрекает ребенка на второй вариант. И сбой в этой системе происходит лишь тогда, когда в ней случайно оказывается «вирус Клемана Матье». Проблема в том, что вероятность появления такого вируса в радиусе восприятия мира детдомовским ребенком неуклонно снижается.

Матье не могут появиться среди педагогов и воспитателей, потому что копеечные зарплаты аккумулируют в детдомах непрофессионалов. Матье все реже встречаются за пределами детдома, потому что человеческая среда в провинциальных городах обедняется, лучшие люди уезжают. На Матье не наткнешься даже виртуально - на экранах телевизоров и страницах книг, потому что страна живет без идеологии и без героев. Подростку для нормального развития жизненно важно почувствовать в себе потенциал какого-то большого целого, но для этого нужно, чтобы оно, целое, существовало в природе.

И это уже проблема не только детдомовских детей, - считает Оксана Пузенкова, замдиректора школы-интерната, расположенной в деревне Пищулино Смоленской области. - До того как прийти сюда, я долгое время работала в обычной школе, и поверьте, там процент успешных детей не намного выше, чем здесь. Да, они живут в нормальных семьях, но не получают от родителей достаточного вни­мания. Они для детей не авторитет. В сущности, это те же детдомовцы, только их детдом - семья.

Технология Марадоны

«После интерната я закончил ПТУ, а потом служил на атомной субмарине. Подводная лодка очень похожа на детский дом - деваться с нее некуда. Если бы после службы я вернулся в Суздаль, то точно кого-нибудь убил бы и сел в тюрьму. Но в поезде Мурманск - Москва на моем столе лежала замасленная газета, в которой я увидел объявление о том, что Петрозаводское училище культуры предоставляет своим студентам общежитие. Я спрыгнул с уже отходящего поезда, и это меня спасло».

Это цитата из книги Александра Гезалова «Соленое детство». Александр, пожалуй, самый известный детдомовец в России, во всяком случае среди других успешных выпускников. Ему 40 лет, у него куча медалей и орденов, у него звание «Человек года Республики Карелия» и крупнейшая в республике благотворительная организация «Равновесие» - и со всем этим добром он еще несколько лет назад жил на птичьих правах в шестиметровом чулане для хранения лыж петрозаводского интерната № 22. И жил бы там до сих пор, если бы не женился и не уехал в Москву.

В юности у Гезалова была кличка Марадона - за маленький рост, коренастое телосложение и неуемную энергию. Он не идет, а чаще всего бежит, раскидывая руки в стороны, как маленький самолетик. И еще - у него никогда не было своего Клемана Матье. Но это исключение лишь подтверждает правило.

Плохой детский дом гораздо лучше хорошего детского дома, - объясняет корень своего успеха сам Александр. - Если твое детство было настоящим адом, это может в тебе что-то пробудить для будущей жизни. А благополучный детский дом - это колыбельная песня перед расстрелом. Соломинка для тех, кто уже утонул. Мне повезло: я вырос в очень плохом детском доме.

«Воспы понимали, что управлять интернатом удобно делегируя свои полномочия старшим воспитанникам. А те упивались своей властью, превращая наше детство в ад. Так было и так есть. Уже став взрослым, я понял, что государство - это точно такой же ВОСП. Назначая работникам детских домов мизерные зарплаты, оно отдает еще нормальных детей в руки людей несчастных, ущербных и обозленных. Когда мне было 7–8 лет, я частенько подслушивал, как воспы в курилке говорили о том о сем. Смачно, грязно, порой с ненавистью. Больше всего доставалось мужьям. Я тогда не знал, кто такие мужья - мне думалось, это собаки или еще какие-то животные».

Когда воспитанник Гезалов дорос до старших классов, он устроил в суздальском детском доме ЧП. Он и еще несколько его друзей подбили весь класс отказаться исполнять свои репрессивные функции. Все договорились, что не будут бить младшеклассников. Александр до сих пор не может объяснить, почему это произошло. Возможно, просто предыдущее поколение «опричников» перестаралось, домучив их класс до такого состояния, что механизм психологической компенсации дал осечку. Для воспов это было равнозначно революции. Им наспех пришлось перестраивать всю систему воспитания.

Александр Гезалов тоже очень любит фильм «Хористы». Только он считает, что в его суздальском интернате хор родился сам, без помощи Клемана Матье.

В дальнейшем выпускники из нашего класса не оправдали привычную прокурорскую статистику, - говорит Александр. - Тех, кто нашел себя в жизни, оказалось заметно больше, чем обычно.

Сам Гезалов долгое время барахтался как мог, сменил кучу работ, но к 25 годам добился лишь того, что остался на плаву, не попал ни в тюрьму, ни на улицу, ни в бутылку. Рецепт этого относительного «успеха» он формулирует так:

Не пить. Не стремиться получить все и сразу. И… - Длинная пауза. - Остерегаться людей.

Остерегаться людей?!

Да. Не бежать в этот мир, раскрыв объятия, пока не научишься разбираться в людях.

Ты научился?

Более чем.

Что ты можешь сказать про меня?

Давай лучше не будем.

Нет, давай будем.

Ну хорошо. Тебе нельзя доверять на сто процентов. Ты человек с благими намерениями, но очень быстро от них устаешь. Вспыхиваешь и гаснешь. Журналисты вообще очень похожи на сирот.

В смысле?

Посмотри на детдомовцев, которые стоят за забором и просят у прохожих сигареты. И посмотри на журналистов, к которым вышел какой-нибудь ньюсмейкер. Одни и те же лица.

Первым человеком, которому Гезалов все-таки раскрыл объятия, стала актриса Клара Лучко. Это было в середине 90-х. Александр к тому моменту уже дорос до администратора Карельской филармонии, а Лучко приехала в Петрозаводск на гастроли.

Я сопровождал ее в поездке по республике, рассказывал о своей жизни, и она тогда мне сказала: «Саша, ты должен написать об этом книгу. И ты должен заняться благотворительностью. Ты занимаешься не своим делом, поэтому и стоишь на месте». Так появилось «Соленое детство». И так получилось все, что я сделал потом.

«Я начал“ходить по телам”. Тела чаще всего встречали не вставая. Они только указывали, на какой стул можно сесть. Но я всегда садился на другой, что удивляло: как это я не подчинился? Тогда мы начинали разговор. Когда я понимал, что встреча будет бесплодной, что тело денег не даст, я незаметно прятал чайную ложечку в карман. Чтобы не было ощущения неудачи».

В конце концов Марадоне все-таки удалось выстроить в регионе свою игру. Он учредил благотворительную организацию «Равновесие», которая вписалась во все структуры, способные хоть как-то менять ситуацию: администрацию, епархию, бизнес и даже местное управление исполнения наказаний. Он завалил дом малютки памперсами, застроил регион церквями и часовнями, наладил регулярное общение с заключенными в СИЗО, но главное внимание по-прежнему уделяет своим, интернатовским.

Его проект - клуб будущих выпускников детских домов, в котором их учат помогать друг другу самостоятельно решать элементарные проблемы, не надеясь ни на кого. Его телефон есть у любого карельского детдомовца, и он всегда отвечает на их эсэмэски. Условие одно: не жаловаться, а просить совета.

Перебравшись в Москву, Гезалов вышел на новый уровень - его «Равновесие» теперь будет работать с неблагополучными семьями. Потому что, по мнению Александра, у проблемы детдомовских выпускников есть только одно единственно верное решение - сделать так, чтобы детских домов в России не было вообще. А по-настоящему успешным может считать себя только тот выпускник детдома, кто этого добьется. Ну, или хотя бы попытается.

Я, конечно, не страдаю манией величия. Я понимаю, что вот так просто собственными руками я это зло не уничтожу, - пишет мне по скайпу Марадона. - Но меня однажды поразила мысль, которую мне высказал один мой знакомый священник - тоже, кстати, бывший детдомовец. Вот Христос - он ведь пришел на землю во времена рабовладельческого строя. И никогда не говорил: «Долой господ!» Но христианство победило этот строй. Люди просто приняли новую веру, и в ней не оказалось места рабовладению. Так что любая система вторична, а первичны человеческие души, и прежде всего твоя собственная. Вот с такими чудесами, Дима, мы и будем работать, а других чудес не бывает.

Фотографии: Сергей Каптилкин для «РР»

«У них ведь у всех госпитальный синдром. Они даже не знают, как кефир в магазине выглядит. В детдоме они жили хоть и небогато, но на всем готовом. И эту привычку - мне все должны! - тяжело преодолеть»

«Устроиться в жизни» - это значит поступить в ПТУ. Это единственный шанс, который предоставляет выпускнику детдома государство. Настолько единственный, что на интернатовском жаргоне выпускников называют «хабзайцами» - от слова «хабза», то есть ПТУ. В этих учреждениях они становятся для педагогов источником головной боли

Ежегодно детские дома отправляют во взрослую жизнь около 20 тысяч своих воспитанников. Из них 40 процентов попадает в тюрьму, столько же начинают бомжевать и 10 процентов кончают жизнь самоубийством.

Тех, кто справляется с адаптацией, ничтожно мало - всего 10 процентов, около 2 тысяч человек… «МК Черноземье» пообщался с бывшими детдомовцами, чтобы понять, в чем причина такой ужасающей статистики.

«Никто не учил нас быть женщинами»

— Только мое имя измени, пожалуйста, — говорит Алена Иванова, заправляя непослушную прядь волос за ухо. — Я сделала многое, чтобы меня не ассоциировали с детдомовской, и не говорю людям, что росла в интернате как раз из-за стереотипов. Они сильны, и с этим ничего поделать нельзя.

Алене — 28 лет, работает в крупной компании по разработке сайтов. Не замужем.

— Вопрос о браке сейчас самый главный, который мне задают девочки из детдома. Когда я говорю, что собираюсь родить лет в 35, они берутся за головы и очень сокрушаются по этому поводу. Разумеется, приводя в пример свои полусемьи, которые для меня примером не являются. Никого не хочу обидеть, но повторять ошибки своих родителей не планирую, а моя семья была именно «полу». Цельным зерном ее назвать было нельзя.

История Алены банальна. Такую же может рассказать большинство воспитанников детских домов.

— Мама страдала алкоголизмом, я воспитывалась бабушкой. Кто мой отец, не знаю. Даже чужую фамилию ношу. История моего появления на свет особой тайной не покрыта, однако я всю жизнь живу под фамилией второго мужа матери, который к моему зачатию не имел никакого отношения. В детский дом попала после смерти бабушки, которая изо всех сил пыталась дать мне начальное образование: она заставляла меня читать по слогам, хотя я это ненавидела. Я и ее ненавидела за это какое-то время, ведь на улице все гуляли, а я штудировала букварь. Сейчас мне очень стыдно за это. Читать научилась еще в детском саду. В школе читала быстрее всех. Только тогда я поняла, что делала моя бабушка, и сказала ей спасибо. На самом деле, до сих пор ей это говорю, хоть ее уже со мной давно нет.

На интернат Алена не жалуется.

— Я росла там, где воспитателям как раз было не все равно. Нас учили многому: готовить, стирать, убирать, делать ремонт. Однако в подобном образовании были серьезные минусы: никто не учил нас быть женщинами, правильно тратить деньги, никто толком не объяснил, что будет за пределами этого учреждения. После того как я окончила школу, и пришла пора покидать детский дом, я могла многое: петь, танцевать, декламировать Мандельштама, Пушкина, Блока и других великих. Но ни один из них не открыл мне тайны, как, например, верно распределить бюджет. Пришлось постигать это методом проб и ошибок. Первый и последний «женский секрет», который открыла мне мама, был таков: «Когда мужчина, которого ты любишь, придет с работы, не разговаривай с ним и не проси ни о чем. Сначала посади его за стол и накорми любимым блюдом. Потом проси, что хочешь». Тогда мне казалось это каким-то бредом. Сейчас я понимаю, что это работает.

Жизнь по ГОСТу

— Кормили отвратительно! В том смысле, что не давали жареную картошку, которую я так люблю. Тогда ненавидела салат из свеклы, сейчас готовлю. Там кормят по

ГОСТу: определенное меню, определенные порции. Может, потому что не было свободы выбора, еда казалась плохой. Не знаю. Сейчас, не поверишь, еда из «Макдоналдса» кажется мне хуже, чем там! Хотя во времена детдома думала, что ничего омерзительнее ее нет. Оказывается, есть — это гамбургер.

Эксцессов у нас почти не было: группы девочек, как правило, менее конфликтны, чем мальчуковые. Когда привозили новенькую, девочки сразу начинали показывать, где она будет спать, с кем в классе учиться, подробно рассказывали о распорядке дня. Удивительно, но мы находили язык мгновенно, без трений и напряжения. Сразу начинали меняться вещами: мы очень это любили. Сама понимаешь, мы все же девочки. В группе мальчиков все было по-другому: там долго присматривались к новичку, проверяли его, прощупывали, что ли. Там надо было сразу себя показать «альфа-самцом», иначе ты мог стать изгоем.

Знаешь, дети в детдомах делятся на два типа: тех, кто всегда сбегает, думая, что вокруг одни враги, и тех, кто из этих врагов делает себе друзей. Вот я отношусь ко второму типу. Мне легче скорректировать обстановку, чем убежать от нее. Ведь убежать от нее невозможно.

Самый сложный этап в жизни воспитанников интернатов — когда интернат покидаешь.

— Только спустя время начинаешь обзаводиться друзьями и знакомыми. Это не так легко сделать сразу. И это одна из причин, из-за которой нам тяжело ассимилироваться в общество. Поэтому многие продолжают поддерживать исключительно детдомовские связи. Не очень хорошая практика. Так гораздо сложнее сформировать новое окружение.

Алена не жалуется на недостаток поддержки от государства. Говорит, что материальной помощи было достаточно, но детям нужно было не только это.

— Думаю, многие из нас были бы гораздо успешнее, если бы могли понять свои основные проблемы и как-то решить их. В детских домах есть психологи, но они редко могут достучаться до детей. В основном мы проходим какие-то тесты, выбираем какую-то карточную ерунду из предложенных геометрических фигур. На этом все. Не знаю, кому это помогло. Мне — нет. Думаю, основная обязанность психолога в детском доме — понять, что за ребенок перед ним, «оценить ущерб» и ненавязчиво начать работу в индивидуальном порядке.

Еще нет «контрольного пакета», как я это называю. Когда ты покидаешь детдом, то получаешь листок, даже не помню с чем… Какие-то телефоны непонятные. Думаю, его сразу все выбрасывают. А должны давать не листок, а альманах с информацией о том, «кто виноват и что делать». Я не только о телефонах аварийных служб. Необходимо подробно описать выпускнику, куда он может обратиться, указать все: от номеров ближайших больниц до адресов ближайших недорогих парикмахерских. Ведь ты начинаешь жить один, тебе не больше 17 лет, а вызвать аварийку, если труба протекла, не можешь самостоятельно.

«Мы похожи на наших родителей, и в этом наша главная проблема»

— Из моего детского дома лишь человек десять легально неплохо зарабатывают. Для нас это гораздо легче, чем иметь нормальную семью. Все вместе еще не удавалось никому. Матери-одиночки, непутевые отцы… История повторяется? Да, безусловно. Мы похожи на своих родителей, и в этом наша главная проблема. Нельзя игнорировать генетическую информацию, но и делать вид, что она — основополагающий фактор в жизни, тоже нельзя. Самый оптимальный вариант — это признаться себе в том, что ты был рожден в семье, которая не готова была иметь детей. Все. Признался, поплакал, пожалел себя и пошел заводить будильник на завтра, потому что завтра новый день и его нельзя прожить как попало.

Вопрос об идеальной семье — самый сложный для меня и вообще для сирот. Это как спросить об идеале мужчины или женщины, матери или отца. Их нет, как и идеала семьи. Я планирую иметь семью, конечно. Но если не найду мужчину, который бы стал хорошим отцом и который бы видел во мне хорошую мать, оставлю эту затею. Возможно, потому что я страшно боюсь не справиться… Это немного на меня давит. Многие детдомовцы стараются побыстрее создать семью, которой толком ни у кого не было. Отсюда ранние браки, ранние разводы, страдания детей. Все по второму кругу. Я против этой цикличности.

И, увы, но я согласна со стереотипом: «Детдомовский — значит, неблагополучный». Это весьма прискорбно, но в большинстве случаев так и есть. Да, с родителями не повезло, трагедия, но жизнь на этом не заканчивается. Сейчас некоторых ребят, которых я знала близко, уже нет в живых. И погибли они по каким-то абсурдным причинам. Кого винить? Не знаю…

Мамы для них были идеальными

Надежда Асеева знала, кого винить. Судьбу, которая слишком жестоко и несправедливо обошлась с девочкой из благополучной семьи.

— У меня были замечательные родители. Причем оба руководители. И я помню, как в детстве на вопрос, кем я хочу стать, отвечала: «Начальником». В принципе, так и получилось. Сейчас, в свои 30 лет, занимаю пост топ-менеджера крупной сети магазинов в Тюменской области, куда переехала из Черноземья не так давно. К этому лежал долгий путь: два высших образования, три средне-специальных, куча курсов и дополнительных обучений. Иногда думаю, удалось бы мне это или нет, если бы родители были живы. Я не знаю ответа на этот вопрос. Скорее всего, меня бы просто «пристроили» на хорошее место и все. Слишком уж я была избалована. Представь себе девочку, которая до 13 лет не умела включить газовую плиту.

Счастливое детство для Нади закончилось, когда ей было 13.

— Родителей не стало в 97-м, и в стране был, прямо скажем, не лучший период. Мне очень повезло, что я вначале попала не в приемник-распределитель, а в приют. Там было нормальное питание, отличный присмотр. Ходила в обычную школу. Только дети в классе смотрели странно. Да и мне особенно дружить ни с кем не хотелось. Уже тогда я понимала, как жизнь меня мокнула в лужу.

Так прошло 9 месяцев. Потом был детский дом. Я навсегда запомнила первый день там. Сразу, как я зашла, в нос ударил запах горелой каши. Куча детей, одеты одинаково и бедненько. Нас сразу же повели в столовую. Порции маленькие, еда невкусная. Когда я думаю о детском доме, то вспоминаю, как постоянно хотелось есть. Помню, как вечером на ужине все набирали хлеб и ели, ели, ели. Самое классное было сходить на выходные к родственникам и принести еды. Сразу все собирались и начинали ее поглощать.

Тем летом моя жизнь изменилась. Нас отправили в пионерский лагерь, и посреди ночи я проснулась оттого, что около меня лежит парень. Я кое-как от него спряталась в комнате вожатых. А через пару дней подралась с парнем: сломанный нос, сотрясение и вечное понимание, что с мужчинами драться нельзя. Отношения с другими детдомовцами не складывались. Я была чужая, домашняя. У меня были хорошие любящие родители… Но знаешь, что странно? Эти дети, несмотря на все то, что им сделали их родители, никому не позволяли плохо сказать о маме. Мамы у них были идеальными. Одна из девочек после выхода из детского дома поставила памятник на могиле матери. Хотя мать пила, гуляла и не думала, что где-то есть дочка. Другую девочку мать выгоняла на мороз в легкой одежде. В каждой истории — боль. У кого-то родители сидели, у кого-то пили... При этом для детдомовцев они оставались самыми лучшими.

«Теперь я ничего не боюсь»

— Потом была зима, и это был кошмар. Холодно, из окон дуло, спали в теплых свитерах, штанах и носках. Сверху два тонких верблюжьих одеяла. Утром так не хотелось вставать и умываться. В школе тоже было сложно. Я училась в классе с домашними детьми. Все сытые, хорошо одетые, свободные в выборе друзей и развлечений, у всех дома — тепло и любовь, а у меня на душе только злость и обида. Почему это должно было произойти именно со мной? Чем я хуже?

При этом Надя тепло вспоминает воспитателей:

— Они просто выворачивались наизнанку, чтобы мы не чувствовали себя обделенными. Это сейчас куча спонсоров на каждый детский дом, а раньше такого не было. Год детского дома я выжила только на злости и упрямстве. Я хотела это пережить и не скатиться вниз.

Знаешь, я рада, что прожила это, мне теперь ничего не страшно. Жизнь ударила меня об стену, но я поняла, что никто мне ничем не обязан. Жаль поломанных судеб детей: одна девочка после детского дома сразу родила, несмотря на то, что осилила только 7 классов к 16 годам, парень пошел в тюрьму. Пару лет назад заходила туда — все изменилось: дети хорошо одеты, накормлены, у всех современные гаджеты. Только тоски в глазах меньше не стало…

Здравствуйте! Меня зовут Евгения, живу в Москве, замужем, есть двое детей. Но в этом дне моих родных не будет, потому что я уехала 25 июня в Вологду, а оттуда 26 июня - в Сокольский детский дом для детей-инвалидов, что находится в деревне Сосновая Роща, примерно в 40 км от Вологды. Творческому кружку детского дома я везла материалы для творчества, на которые скидывались мои жж-френды, и свой мастер-класс по созданию украшений. Под катом 70 фотографий моего дня 26 июня 2013 года.

26 июня я проснулась в гостинице Вологды "Спасская", позавтракала и в 9-40 села в такси. Уже в 11-00 часов я была у ворот детского дома - немножко мы с таксистом заблудились. Меня встретили девочки и повели в свои "апартаменты".

Вот такой официальный статус у этого детского дома.

После того, как я разгрузила свой тяжелый чемодан с материалами для творчества, меня пригласили на праздник-конкурс, который устроила детям по заданию руководства Вера - заведующий культурной частью в детском доме, по старому - массовик-затейник.

Заданий было несколько. Одно из них - девочки рисуют мальчиков, мальчики - девочек.

Все очень старались.

Все просили сфотографировать их и те рисунки, что они изобразили на асфальте. А потом заглядывали в фотоаппарат - на себя посмотреть).

Еще один конкурс - с переодеваниями. Группы мальчиков и девочек должны были образовать три пары - в каждой - мальчик и девочка в костюмах. Если у кого-то не получалось самостоятельно побыстрее переодеться, им помогал персонал и более "сохранные" воспитанники. Но все старались, молодцы!

В таких мероприятиях участвуют только воспитанники с серьезными нарушениями, "сохранным" это не интересно, они обычно только наблюдают. Пожалуй, здесь пора дать объяснение. В этом доме живет 250 воспитанников. Из них - 38 лежачих. Это очень серьезные случаи, которым нужна медицинская помощь, и она в доме есть. Остальные - ходячие, но с серьезными нарушениями здоровья и "сохранные" люди - те, что попали в этот дом в глубоком детстве по разным причинам, чаще - как отказники. Возраст воспитанников от 5 до 45 лет. Совершенно не похоже именно на "детский дом". Сейчас проходит реорганизация - малышей увозят по другим детдомам. Сокольский станет домом только для взрослых.

Ага, вот и пара победителей среди мальчиков - быстрее всего нарядились в барышню и кавалера)).

Еще один конкурс - играли в паровозик. Все воспитанники принимали участие с огромным желанием.

А вот и призы - воздушные шарики. Надували всем миром. У кого-то не получалось - помогали и персонал, и другие ребята. Кстати, Вера мне потом рассказала, что шарики - тоже помощь благотворителей и сильно разбазаривать их нельзя. А как детей порадовать, я интересуюсь? Вот на такие мелочи тоже нужны деньги - закупить эти шарики и отправить их в детдом.

Команда преподавателей, принимавшая меня. Слева направо - Татьяна Козлова, преподаватель по труду, воспитанница - имя забыла, уточню)), Вера - тот самый "культ-массовый сектор")) и Наталья - тоже преподаватель по труду. Люди сумасшедшие, в хорошем смысле этого слова, отдающие себя работе на все 100%.

Помещение для репетиций.

С огромным зеркалом во всю стену.

Есть и костюмерная. Это все владения Веры.

В детдоме несколько мастерских. Это обувная. Сейчас здесь работают подмастерья. Но мне рассказали историю, что один из воспитанников детдома получил "дееспособность" и открыл в соседнем городе свою мастерскую по ремонту обуви. Своих он не бросает, помогает им научиться этому ремеслу. Историю рассказывали с придыханием, как что-то, выходящее за рамки обыденности.

Поработали - можно и отдохнуть с песнями под гармошку)).

Москвичи, вспомните, когда вы относили в ремонт вашу обувь и сколько с вас взяли. Можете сравнить с ценами, что берут за свою работу воспитанники-обувщики. Коммунизм!

Это актовый зал. В настоящий момент он готовится к ремонту.

Спортивный зал. Стулья перетащили из актового на время ремонта.

Это отделение для лежачих. Три палаты. Просили не фотографировать, но я подтверждаю - ужасов нет, дети все спят на кроватях с матрацами и бельем, при них есть нянечки и медперсонал. И на прогулку их в близлежащий сквер вывозят, правда, в тот день я не видела гуляющих "тяжелых" деток. Но пандус для колясок есть, значит, надеюсь, они все-таки бывают на свежем воздухе.

Здесь нужно сказать, что в детдоме "сохранные" воспитанники живут в комнатах по типу общежития. И мне все их хозяйство показали. Но я почему-то забыла напроситься в комнаты к детям с тяжелыми нарушениями, но ходячим. Надеюсь, в следующий раз исправить это недоразумение. Это ванная комната мальчиков, хотя они уже давно по возрасту не мальчики, а мужчины).

Одна из мужских комнат.

Порядок по-мужски).

Класс для занятий.

На стене - пропаганда против курения. Я считаю, правильно).

Воспитанники сами рисовали плакаты. В детдоме многие воспитанники курят. Пропаганда, увы, их не берет. Курить не бросают.

Здесь нарезают поролон для набивки игрушек и подушек. Воспитанники любят этим заниматься и по словам их инструктора, стоят даже в очереди).

Черепаха-подушка. Как вам?

Кот плюшевый.

А это швейная мастерская, здесь шьют чехлы для подушек и игрушек). Ну а работники детдома просят подшить для себя одежду. Если оказались длинны, например, брюки, то здесь их укоротят.

А это ткацкий станок.

Чудесные "дорожки-коврики" получаются на ткацком станке.

Кухня, по-моему, девчачья.

Ну вот мы и добрались до мастер-класса моего (время - 14-20). Рядом со мной сидит Полина (в желтой футболке). Ей 28 лет. В детдом она попала маленькой, от нее мать отказалась (мать на тот момент была высокопоставленной "шишкой"). Интеллект Полины и здоровье абсолютно сохранны. Но в связи с тем, что она находится в детдоме со статусом "для умственно-отсталых", ей требуется нескольким комиссиям доказать свою дееспособность. Она уже пробовала разок - и получила отказ. Я от всей души желаю ей сделать еще одну попытку и победить!

Что-то очень активно разъясняю.

И что-то смешное было).

А слушатели какие внимательные!

Вот кто-то даром времени не терял - сделал свой браслет).

Показываю, как можно проволоку обстучать.

Очень внимательные). В центре - две сестренки-двойняшки - Вера и Надя. Им по 27 лет. История схожа с Полининой. Только, когда они были маленькие, мать умерла, а отец и бабушка не захотели ими заниматься и сдали в детдом. Семья была неблагополучной - родители пили... Вообще, надо сказать, что девочки все - молодцы, много чего умеют и могут. К слову, одна из сестренок, та, что в черно-белом платье, кажется, это Надя (вот, пардоньте меня, не научилась еще девчонок различать - но я исправлюсь)), делает прекрасные прически-укладки, умеет сделать красивый маникюр и даже педикюр. Персонал детдома к ней бежит за услугами. А берет она сущие копейки - маникюр за 50 рублей, как вам это нравится? Все девчонки отлично готовят, меня там разными вкусняками угощали. Полина испекла манник - объедение).

В комнатах у девочек сплошные "запрещенности" - домашние животные. Но хоть здесь руководство закрывает глаза, а когда приезжает СЭС, клетки прячут с глаз долой. Этот шикарный попугай живет у Полины и ее соседок. Она сама его купила, похвасталась, что попугай недешевый - в 3500 рублей обошелся.

И морская свинка есть. Всего их три штуки насчитала в комнатах девочек.

И кошка.

Видимо, люди верующие здесь живут.

В другой комнате - аквариум.

Чисто и опрятно.

Кто-то из девочек вышивает на досуге. Будет подушечка).

Вот так оформили стену в своей комнате).

А это уже чаепитие (время - 16-10). Ему предшествовал шикарный обед, все сплошь из домашних блюд.

Потом мы пошли прогуляться по территории. Везде цветы - сами воспитанники делают клумбы и ухаживают за растениями. Клумбы разбивают на свой вкус - кто "солнышком", кто "кругом" и т.д.

Общий план дома со стороны игровой площадки.

Сама площадка.

А это огороды. Все на них делают воспитанники. Тут растет картошка.

Есть пруд. Купаются только мальчишки. Девчонки забросили это занятие, как кто-то из ребят утопил там кошку.

А это грядки, закрепленные за группами воспитанников.

Есть свинарник. Был закрыт, правда, поэтому сфотографировала через решетку. Свиней было раньше больше. Сейчас оставили несколько, чтобы обучать воспитанников делу свиноводства.

Тут же местная "охрана".

Коровник. Коров тоже немного осталось. И тоже для обучения.

Но они дают молоко и телят.

И есть конь. Девчонки рассказали, что катались на нем, без седла - так удобнее).

Охрана личных огородов.

Два брата разбили свой огород.

С теплицей.

И с беседкой.

Вечерний полив грядок.

А это здание отдельно стоящего общежития построили как раз для "сохранных" воспитанников. И Полина, и другие девочки туда должны вселиться. Но нет денег на мебель, поэтому этот дом стоит пустым.

Общая столовая.

А здесь - за заборчиком, та самая площадка, где "гуляют" лежачие.

На прощанье!

Уезжала я примерно в 19-30. Мой день закончился также, как и начался - в гостинице Вологды. А впечатления у меня сложились от этой поездки не однозначные. Впервые в жизни я поняла, что я почти ничем не могу помочь этим людям в больших масштабах. И моя помощь в маленьких - это как капля в море. Но я буду помогать и дальше - чем могу, ведь эти люди живут взаперти, практически нигде не были, для них приезды таких как я - как свет в окошке. Татьяна мне сказала, что они, обсуждая наш день, сказали про меня: "она добрая". А это высшая похвала в устах детдомовских, люди у них делятся на добрых и злых. Спасибо, девочки, мы еще обязательно увидимся!